Сессия, которую я должна была нещадно завалить, оказалось не слишком сложной и даже почти не просроченнной, если бы я захотела, то смогла бы закрыть все экзамены и не оставлять на осень ничего, но в какой-то момент просто стало лень и не осталось сил на борьбу.
Июль пробежал мимо, оставив мне воспоминания о тёплой неделе в деревне с дедом, когда я не делала ничего, просто читала любимый Дом медленно, вдумчиво, и немного старалась помогать деду; о приятной поездке в Новосибирск к дорогому Фетисову, когда мы кутили, прожигая в основном Максовы деньги, общались с Фрицем, которого не видели ещё больше, чем Макса, и познакомились с дико странной девочкой, к 18 годам успевшей год пожить с девушкой, имевшей папу-киллера, которого уже убили, и поехавшей с только что встреченным другом Фрица ночевать к нему; о приезде Жарковой ко мне, о том, как я показывала ей любимую Анжерку и любимый Яя-Борик, как мы наконец-то искупались и как нажарили вместе с мамой вкуснейших шашлыков. Но самым главным воспоминанием он оставил прилёт в Петербург к обожаемой Тасе и плавно перетёк в август.
Август... Август месяц противоречивый, сложный, я разрываюсь между любовью и ненавистью к нему. Первая неделя августа была идеальной во всех планах: общение с кисой, прогулки по Петербургу, наши пьянки и вечерние просмотры фильмов, встреча с питерскими родственниками, которых, я поняла, очень люблю, намного больше кемеровских. Потом я вернулась домой и всё как-то решило меня добить - сначала бабушкин день рождения без неё, потом годовщина со дня её смерти, ссора с Димой, прекращение общения с ним... За те две недели я столько передумала, меня кидало настолько из стороны в сторону, что я думала, чокнусь и познакомлюсь с собой второй. Но первый день осени не слишком изящно, немного грубо, но расставил всё по местам.
Сегодня второй день сентября последнего года в университете предвещает много работы - внутренней и физической. Я стараюсь собраться и не растерять те ощущения, что подарило мне лето, чтобы стать немножечко лучше.